– Устала… к маме хочу… – тоненький, как поскуливание, писк вырывался из сдавленного горла высокой, полной женщины, слёзы катились по круглому лицу.
Но долго плакать было некогда. На плите грозил хлынуть через край гороховый суп, через 20 минут уходил автобус – если не успеешь, опоздаешь на работу. Валя наспех размазала слёзы, отставила суп и принялась натягивать сапоги и куртку.
Валя работала сиделкой. Хлеб стабильный, но нелегкий – постоянно с лежачими, с пожилыми – людьми с непростой психикой, “закидонами”, деменцией и т.д., и т.п., не говоря уже о чисто физиологических аспектах. Да и сын-подросток крепко «доставал» своими пубертатными «заковыками».
День за днём Валентина честно «тянула лямку», особенно не задумываясь над тем, как так получилось, что она, в прошлом Валечка-отличница, подающая надежды девочка – работает тяжело и добросовестно, а денег хватает только на самое необходимое. Точнее, хватает на что угодно, только не на неё саму. На то, чтобы снимать чистенькую квартирку с удобной транспортной доступностью – хватает. На сына – хватает. На «помочь маме» – хватает. На «покушать» – хватает. А вот на собственные зубы – не хватает. На то, чтобы голову постричь-покрасить так, как хочется – не хватает. И даже когда вроде бы заработаешь – сразу же найдётся, куда деньги пристроить: то холодильник сломался, то у сына телефон украли, то на лекарства маме….
Обращение к маме – такое, как сегодня – было для Валентины скорее инстинктивным. А может быть, сказывались какие-то внутренние представления о том, что материнские руки всегда мягкие и тёплые, а материнские объятия – принимающие и оберегающие.
Валя и её мама всегда существовали в каких-то параллельных мирах, мало и редко пересекаясь.
Нет, мама её не била, не обижала; Валя не ходила в обносках и не голодала. Но и тёплых отношений в стиле «мамочка-доченька» никогда не знала. Ласковая рука матери не обнимала её, не трепала волосы, не поглаживала по плечам. Разговоры обычно сводились к банальному «что в школе получила», «обедала или нет», «почему так поздно пришла, уроки сделаны?»
Если Валя ссорилась с отцом – а тот нередко бывал в подпитии и придирался к каждой ерунде – мать всегда была на стороне отца. А Валю учила: смирись, не ерепенься, промолчи лишний раз, ну в кого же ты балда такая – что на уме, то и на языке. Девочка глотала обиду, плакала в подушку… но постепенно привыкла: делиться своей жизнью не с кем и незачем.
Соседка, тетя Лена, как-то обронила вскользь: мать, дескать, у тебя золотая – ты при ней и сыта, и одета, и обута, и в школе успеваешь, тянет тебя, несмотря на папашу-выпивоху, чего ещё надо-то?
И Валя усвоила: есть мамы «книжно-киношные» – которые обнимают и целуют своих детей, сидят с ними, закутавшись в пледы, с чашками какао и говорят о жизни. И есть мамы реальные – которые работают, ругаются с мужьями и раздраженным тоном спрашивают «все уроки сделала»? И нечего забивать себе голову мечтами о «книжно-киношном мире». Работать надо.
И она работала. Закончила школу на отлично, собиралась поступать в институт…. Но всё изменилось в одно мгновение. У отца обнаружили онкологию в последней стадии, был нужен постоянный уход, за сиделку платить денег не было….
Всё взвалили на себя Валя с матерью. Это сблизило их, но не как мать с дочерью, а как двух лошадей в упряжке, везущих одну тяжкую ношу.
После смерти отца Валя скоропалительно выскочила замуж – лишь бы сменить обстановку, не слушать каждый день, как мать жалуется на жизнь. Правда, семейное «счастье» долго не продлилось. Свекрови Валя не понравилась категорически и любой мало-мальский конфликт молодых превращался в повод открыть молодому супругу глаза на совершенную им фатальную ошибку.
Не выдержав постоянной «подковёрной войны», Валя, забрав годовалого сына, ушла. Устроилась санитаркой в районную больницу, получила комнату в общежитии, сыну место в яслях дали. Соседки по общаге надоумили – иди, мол, подрабатывай сиделкой, на зарплату не прожить. Мало-помалу Валя втянулась. Про институт как-то уже и не вспоминалось, а вот клиентов становилось всё больше и больше – благодаря «сарафанному радио» добросовестную и ответственную сиделку передавали «из рук в руки». Год шёл за годом, амбициозных планов становилось всё меньше, а заботы о хлебе насущном – всё больше.
И лишь в редкие минуты, когда «накрывало» окончательно, горло сжималось, исторгая тоненький писк, а лицо сморщивалось в гримасе плача. И так хотелось, чтобы материнские руки обняли и приласкали, потетёшкали, побаюкали….
… – Валя?! – удивленный голос выдернул Валентину из своих мыслей. Она только что вышла из подъезда от очередного клиента и стояла, вдыхая весенний воздух – прочищала лёгкие после пропитанной запахом лекарств квартиры. И хорошо одетую, ухоженную женщину, окликнувшую её, она абсолютно не помнила.
– Да, – отозвалась недоумённо.
Женщина просияла:
– Валя, ты меня не помнишь? Мы же в одном классе учились, я Лиза Прокудина!
… Тощий заморыш с жиденьким «хвостиком» и кривыми зубами, не измученными пластинами и брекетами, Лиза была в классе «молью незаметной».
Сейчас же… Валя с трудом узнавала в миловидной, уверенной в себе даме бывшего «заморыша». А та, искренне радуясь, продолжала щебетать:
– Вот это встреча! Очень, очень рада! Вы здесь живете? Мы недавно квартиру в этом доме купили, на пятом этаже. Хороший дом!
– Да нет, я сюда работать прихожу, к больному, – откликнулась Валентина. Она с растущим любопытством разглядывала собеседницу, отмечая и отлично сделанные зубы, и прическу, и хорошо подобранный костюм.
… Слово за слово – бывшие одноклассницы разговорились и решили продолжить общение вечером в ближайшем кафе, за чашечкой чего-нибудь горячего.
Начав со школьных лет, две женщины поговорили и о мужьях – бывших, настоящих и перспективных, и о детях, и о доле бабской.
– Я была уверена, что уж ты-то добьешься успеха в жизни, – доверительно понизила голос Лиза. – Ты же очень многих превосходила и по уму, и вообще.…
– Да я и сама не пойму, что происходит, – изголодавшаяся по душевному общению Валя вдруг захотела поделиться с этой, случайной, в общем-то, собеседницей наболевшим. – Работаю, не покладая рук. А всё, как белка в колесе – на одном месте. У меня же даже сбережений совершенно нет – всё на текущие расходы уходит. Только думаю – вот, наконец, заработала – р-раз и какая-то …опа происходит, все деньги уходят.
– У меня что-то похожее было, – Лиза глотнула кофе. – Не понимала, что я не так делаю, вроде бьюсь-бьюсь, а всё ни денег, ни положения в обществе, ни мужа приличного. А потом с психологом стала работать – и вылезло.… Отношения с мамой прорабатывали. Смысл в том, что если человек в детстве материнской заботы недополучил, нет у него вот чувства защищенности. Нет навыка принимать блага просто так. Не верит, что достоин любви и материального благополучия – хоть выше головы прыгай, а много не заработаешь. А если и заработаешь, то уйдут деньги непонятно куда. Вот я у мамки была – кое-как одета, обута, макарон поела и ладно. И жила точно так же – кое-как одеться-обуться хватит, на макароны хватит, но не более того. Я сейчас только поняла, что мамка-то меня любила по-своему. Как умела. А в детстве думала – ну, я для нее трын-трава, растёт и хорошо.
– И что тебе это дало? – полюбопытствовала Валентина.
– Вот хочешь – верь, хочешь – не верь, – раскраснелась Лиза. – А как мы это проработали, так мне работу предложили хорошую, в ателье. Сначала на подхвате у других мастеров была, а потом и свои модели стала предлагать. Клиентам нравится, у меня уже несколько постоянных, регулярно у меня шьют. Фигуры нестандартные, в магазине трудно нужное подобрать, а деньги есть. Вот и идут к нам. Работая в ателье и замуж вышла за клиента. Он состоятельный, всё мне цветочки да шоколадки носил. А я боялась, и что не пара, и что поматросит и бросит, и что корысть какая у него ко мне. Но работа с психологом – всё на свои места поставила. Как поверила, что меня просто так любить можно, ну ни за что, так он мне предложение и сделал.
… Вечером, уложив сына, Валентина долго сидела у открытого балкона. В голове метались обрывки сегодняшнего разговора, детских воспоминаний, звучал мамин голос – «уроки сделала? Обедала?»
С близлежащей стройки, несмотря на позднее время, все ещё доносились голоса, какой-то стук.…
«А ведь я ещё не старая», – вдруг осознала Валя. – «Ещё могу попробовать заново жизнь построить. Вон Лизка – чучело чучелом была, а сейчас – дама!»
Осторожно отложив сигарету на край пепельницы, она взяла телефон и в «напоминалках» записала: «у Л. взять телефон психолога».
Налетевший порыв ветра прогнал тучи и на небе выглянула луна – огромная и круглая. «Луна – планета материнства», – вспомнила Валя прочитанное в каком-то гороскопе. Что ж, добрый знак!
Пора и вам записаться на консультацию к психологу, поработать над проблемой МАТЕРИального благо-получия и участвовать в бесплатном марафоне “Сказочные деньги”